ЕЛЕНА КРЫЖАНОВСКАЯ. ПОХОЖДЕНИЯ КОТА КОШМАРА

На другой день Кошмар отправился после завтрака по адресу своей последней надежды: адвоката Питера Лиса, живущего за каналом Святого Юргена на углу аллеи Принцессы Марии.
По дороге Кошмар вспоминал все сведения, какие вместе с адресом дала ему Клерхен. По словам вороны, более замечательного сообщника, чем Питер Лис, коту не найти. Но Кошмар отнесся к личности адвоката, которого он не знал, крайне придирчиво. И капризно спрашивал:
— Почему “Питер”, он что, иностранец?
— Уроженец Копенгагена, — смеясь, отвечала Клерхен, — То ли отец, то ли дедушка его — немецкий барон. Просто, он учился в Америке и приобрел там оригинальный имидж и стиль работы. А так, конечно “Петер”, как все.
— Американцы все — зазнайки, — ещё более капризно отвечал кот, — Мы не сработаемся.
— Пр-рекрати! — у Клерхен наконец лопнуло терпение. — Я предлагаю тебе лучший, испытанный вариант. Брось свои фокусы! Я знаю, ты просто боишься идти к адвокату, ты сам — зазнайка!
Кошмар возмутился, но в глубине души признавал, что ворона права.
— Ладно, пойду я к твоему великому адвокату, — примирительно сказал кот, будто делая одолжение. — Я уже иду.
Клер насмешливо каркнула, — она видела Кошмара насквозь. Потом, напоследок предупредила:
— Не говор-ри об Америке ничего плохого — Питер набрался там уймы знаний и некоторых демократичных новшеств, — говорят, даже женился на черно-бурой лисе. Но не особенно вер-ррь в эту его демократию — он немецкий аристократ, а его жена чуть ли не царских кровей.
— Я буду крайне вежлив и мил, — заверил Кошмар, оскалив зубы в недружелюбной усмешке, — Даже приглашу это сокровище на чай в будущем году, только пусть он поможет мне разобраться с Брюкхом.
На том кот и расстался с вороной Клерхен. Никакого доверия к её протеже Кошмар не испытывал. Напротив, коту было стыдно, что при всех своих ослепительных дарованиях, он вынужден обращаться за помощью к какому-то лису. Пусть даже с двумя дипломами и адвокатской степенью.
Выйдя на аллею Принцессы Марии, кот замешкался, перед солидной тяжелой дверью с бронзовой ручкой и золотой вывеской:

“Питер Лис, адвокат, частный детектив”

Кошмар кисло поморщился, и хотел было дернуть за кольцо, но в ту же секунду дверь легко открылась перед ним.
— Я Вас давно жду, герр Кошмар, — сказал приятный голос, и ошеломленный кот, пробормотав приветствие, последовал за хозяином.
Контора мягко поглотила его, а дверь бесшумно закрылась.
“Да… — думал Кошмар, — В элегантном оригинальном стиле ему не откажешь. Что есть, то есть. Ну-с, что же будет дальше?”
Он с интересом смотрел на холёного высокого лиса (примерно своего ровесника) в клетчатом пиджаке и с золотыми перстнями-печатками на лапах. Из кармана такого же клетчатого жилета свисала массивная золотая цепочка от часов.
Проводив кота в свой кабинет, Лис предложил ему сесть. Сам уселся в старинное кресло напротив. Заметив взгляд Кошмара, нарочито поиграл цепочкой.
— Похожа на ту, что недавно изъяли у Вашего преступника, верно? — спросил Лис и посмотрел на часы. — Надеюсь, Вы останетесь пообедать со мной? Боюсь, обсуждение нашего дела затянется.
Кошмар пожал плечами:
— Я не могу сказать “да”, не зная на который из двух вопросов я отвечаю.
Адвокат мило рассмеялся, показав прекрасные зубы.
— Вы правы. Я слышал, Вы пробовали себя в профессии частного сыщика, и небезуспешно.
— Хвастаться нечем, — возразил Кошмар.
— Ну, ну, это всего только временная несправедливость, — нахмурился адвокат, — Я надеюсь, её мы исправим. — После паузы лис сказал: — Вы оправдали мои надежды, герр Кошмар, я так Вас примерно и представлял. А каким Вы ожидали видеть меня, простите за прямой вопрос?
— Я думал, Вы носите пенсне в тонкой золотой оправе, — с улыбкой ответил кот.
— Я ношу пенсне, — серьёзно сказал Питер Лис, достав названный предмет из кармана пиджака и водрузив на свой острый нос, — Когда работаю с важными документами. Такому таланту как у Вас пропадать грех, поэтому, я думаю, моя помощь Вам встанет недорого. Вы мне нравитесь.
Итак, ближе к делу: суть Вашего конфликта с полицией мне известна. Не буду отнимать у Вас драгоценное время и объяснять, что вчера ко мне залетала наша общая подруга-журналистка. Вы не спросили, значит, догадались сами.
Кот молча кивнул.
— У меня появились за ночь определенные соображения на счет незаконных действий полиции, — продолжал лис, — Но должен предупредить: восстановление справедливости — дело трудное. И… мой план не совсем чист перед статьями морального и уголовного кодекса Дании. Я жду подробного знакомства с Вашей позицией в этом вопросе.
Кошмар начертил замысловатый зигзаг хвостом.
— Моя позиция, как у всех честных граждан, такова, — с достоинством отвечал кот, — Если полиция преступает закон, то это бросает пятно на честь всего города. А значит, для противодействия преступникам, я, по законам военного времени, готов на всё.
Два честных, достойных гражданина прямо посмотрели друг другу в глаза.
— Пожалуй, наши взгляды в данном вопросе сходятся, — одобрил Лис. — Интересно, какого мнения придерживается Ваша супруга?
— Она очень осторожна, но в итоге всегда разделяет моё мнение, — гордо ответил Кошмар. — А Ваша супруга, герр Питер?
— Абсолютно так же.
— Правду ли говорят, что Вы женаты на черно-бурой лисе царского рода? — Кошмар понимал, что задавать подобный вопрос рискованно, но не мог удержаться. Питер остался невозмутим.
— Правда. Впрочем, она и её родственники предпочитают называться серебристыми.
— О! Да, да, конечно, так благозвучней. Кстати, к разговору о семьях: моя жена просила передать Вам приглашение на обед на будущей неделе в субботу.
— Буду непременно, — заверил Лис.
Ещё немного порассуждав о полиции и прессе, заказав себе и коту по чашке кофе со сливками, адвокат Лис наконец перешел прямо к делу.
— Знаете, герр Кошмар, я не люблю вступать в открытый конфликт с собаками, а тем более, с полицейскими псами. Если Вы надеетесь отстоять свои права на открытом процессе, я должен Вас разочаровать: у нас почти нет шансов. Помощь полиции дело добровольное и требовать за него награду или признание попросту неприлично — так думают полицейские.
— На перемену их мнения я не надеюсь, — ответил Кошмар, — И в открытый процесс не верю. Здесь, думается мне, необходим более тонкий подход.
— Совершенно с Вами согласен, — поддержал Лис. — Знаете, герр Кошмар, расскажите мне очень подробно о своём расследовании. Мне известен лишь общий ход событий, а я хочу быть в курсе всех мелочей.
Когда кот окончил рассказ, Питер Лис пригладил лапой свои завитые усы, надел пенсне и что-то записал в карманный блокнот.
— Мои друзья знают, что я немного рассеян, — небрежно заметил он, — Поэтому я записываю важные мысли или планы срочной работы сюда, в эту книжечку. Сейчас я записал некоторые заинтересовавшие меня обстоятельства из сообщенных Вами.
Кошмар понимающе закивал головой.
— Герр Питер, Вы могли бы записать там же, (кроме адреса собачонки Зизи и моей идеи относительно места, где прячется Хромой), что я жду Вас к обеду в это воскресенье.
— Непременно, непременно, — заверил Лис, снова открывая книжечку. Потом, он взял со стола и подал Кошмару какой-то документ. — Герр Кошмар, ознакомьтесь, это список всех собачьих сотрудников уголовной полиции. Никто не кажется Вам достойным доверия?
— Вы рассчитываете на помощь полицейского в нашем плане? — удивился Кошмар. — А впрочем, у Брюкха при его вежливости и лёгком характере, очень возможно наличие врагов в его же ведомстве! Но кто же…
Кошмар внимательно изучал список. Почти всех собак из него кот знал хотя бы наглядно.
Питер сидел в кресле и жевал солёное печенье, потом потряс колокольчиком, вызвал секретаря и попросил принести ещё кофе.
— Ну как, герр Кошмар, нашли подходящую кандидатуру?
— Пока не вижу никого, кто смог бы нам пригодиться.
— Обратите внимание на криминалистов отдела подчиненного Брюкху, — с улыбкой посоветовал Лис. — Все в высшей степени надёжны, не так ли?
— До отвращения, — подтвердил кот. — И кто же из них?..
Лис лукаво качнул головой из стороны в сторону и сказал:
— Дин-Дон.
Кошмар понял. Но не поверил своим ушам.
— Герр Питер, Вы шутите? — воскликнул он, — Это самый несговорчивый и высокомерный полицейский, какого мне приходилось видеть!
— Не Вам одному. Его репутация вполне заслужена. И всё-таки, именно Дин-Дон — тот, на кого можно ставить в нашей игре. Вы верите, что я смогу Вам доказать это сейчас, не вставая с кресла?
Два отпетых мошенника посмотрели друг другу в глаза. Кошмар утвердительно опустил веки:
— Я верю.
Лис подмигнул ему и облизнулся.
— Кофе остынет. Берите, выпьем за успех нашего общего дела. И я посвящу Вас в свой план. Вам с коньяком?
— Если можно.
Пока они пили кофе, и несколько минут молчали, Кошмар думал о новом сообщнике и не мог не восхищаться гением Питера Лиса, способным поставить такого зануду на службу их интересам.
Лейтенант Дин-Дон, криминалист из отдела Брюкха, звался на самом деле Дон Динго Канэ. Это был высокий носатый мексиканец, настаивавший на том, чтобы все его величали “дон”. Но все знали, что он из семьи австралийских эмигрантов и ничего благородно-мексиканского в крови Дин-Дона нет. Спорить, правда, с ним никто не решался.
Дон Динго даже не знал о своём музыкальном прозвище, ибо зубы у него были острейшие, а высокомерие не имело границ. И “Дин-Дон” лейтенанта полиции называли только за глаза и шёпотом. Второе его прозвище, более почтительное, было “Инквизитор”, и об этом Дон Динго знал.
Кошмару не верилось, что подобная фигура в полиции согласится бросить тень на свою репутацию и помочь им.
— Что Вы, — возразил на его сомнения Лис, — Дин-Дон — это расист, карьерист и до крайности жадный пёс. Он не берет взятки лишь потому, что предлагают оскорбительно мало для Его Светлости, так он считает. Динго создал себе такую бесподобную репутацию, что бояться ему абсолютно нечего: никто на свете не поверит, что сам Дон Динго, при его ненависти к дворняжкам, не говоря уже о шакалах, мог связаться с каким-то котом и лисом — это невероятно.
— Да, того, кто заикнется об этом, мигом отправят в сумасшедший дом, — ухмыльнулся Кошмар, — Какие бы доказательства ни были у него на руках. Но всё же, герр Питер, как Вы на него вышли?
Лис не торопясь допил кофе и поставил чашку на блюдце, вверх дном.
— Герр Кошмар, Вы умеете гадать на кофейной гуще? — неожиданно спросил он.
— Я — нет. Но моя бабушка большой мастер в этом виде искусства. А что, Дин-Дон увлекается мистикой?
— Отчасти, да. Но мотив сотрудничества с нами у него до смешного прост: он хочет быть комиссаром.
— На месте Брюкха?
— Вот именно. Согласитесь, такому дикому псу, как Динго, тяжело подчиняться этой жирной свинье Брюкху. Потому, мы целиком можем положиться на Дин-Дона и его редкую инквизиторскую фантазию.
Кот Кошмар не мог найти слов. Наконец, к нему вернулся дар речи.
— Браво, герр Питер! — взволнованным шёпотом сказал кот. — Те, кто говорят о Вас, как о лучшем уме королевства, отнюдь не преувеличивают. Я мечтаю о том моменте, когда смогу представить Вас своей дорогой супруге. Значит, мы договорились: в четверг…
— Да, конечно.
— Надеюсь, что фрау Лис сможет прийти? Давно мечтал познакомиться с черно-бурой… прошу прощения, с серебристой лисой. Ещё с детства, когда увидел фильм “Домино”, по Сетону Томпсону.
— Я Вас хорошо понимаю, — кивнул Питер Лис, — Сам лазил не раз через крышу кинотеатра смотреть этот фильм. Да, молодость, молодость… Так, Вы говорите, в среду?
— Во вторник.
— Я передам фрау Лис Ваше любезное приглашение. А что касается наших дел, грозящих большим переполохом в мэрии и полиции, отложим их на время обеда. Не возражаете?
— Я полностью “за”, — ответил Кошмар. И тут же встал и изящно поклонился, так как на пороге возникла хозяйка дома — очаровательная черно-бурая лиса в бриллиантах и меховом серебристом манто.
— Здравствуйте, — сказала она коту. — Питер, я, конечно, помешала вам, но прошу прощения, виновата не я, а жареный гусь с яблоками.
— Что ты, Елизавета, ты всегда вовремя, и помешать не можешь, — ответил муж, нежно целуя её лапку в шелковой чёрной перчатке. — Позволь, дорогая, представить тебе моего нового клиента и друга, Кота Кошмара. Думаю, ты о нём слышала.
Лиса очаровательно улыбнулась и подтвердила, что да, слышала, приглашение на завтра она с радостью принимает, и давно хотела познакомиться с Майей, женой Кошмара, потому что всегда мечтала видеть своей близкой подругой белоснежную ангорскую кошку.
Обед прошёл в теплой дружеской обстановке. После еды Питер закурил сигару и продолжил приятное для него и для Кошмара обсуждение подробностей хитрого плана. Потом, они вместе отправились в гости к Коту Кошмару на чай, домой Питер вернулся поздно, и договоренность о завтрашнем обеде оставалась в силе.

План гениального мошенника-адвоката был прост: самую сложную часть предстояло сделать Дин-Дону, а коту и лису оставалось снять сливки.
К осуществлению преступили немедленно — на следующий день. Потому что именно тогда Питер узнал об утвержденных и готовых к отправке в мэрию списков лиц представленных к награде за поимку шайки особо опасных преступников.
— Документы хранятся в сейфе и останутся там до завтра, — сказал лису осведомитель. — А завтра утром будут переданы господину мэру города Копенгагена, с тем, чтобы в воскресенье, на торжественном параде внутренних войск и полиции мэр мог отметить достойных.
— Благодарю Вас за ценные сведения, — похвалил осведомителя Питер, — Ваши заслуги будут также скоро отмечены.
После этого сообщения Питер связался с Динго. Встреча была совершенно тайной, — в перерыве работы обоих господ, они встретились в кафе напротив полицейского управления. В этой беседе Дин-Дон подтвердил своё согласие устроить Брюкху ловушку и получить за это медаль. Когда дела с полицией были улажены, Питер сообщил об успехе переговоров Кошмару. Кот в свою очередь связался с Доном Динго и назвал точное время, когда тому следует быть в комнате дежурного полицейского и лично снять трубку с телефона, только раздастся звонок.
Этим временем стал завтрашний вечер: ровно половина седьмого. И позвонив по просьбе Кошмара в полицию, мышь Летиция с мельницы в Кастеллете, услышала совершенно инквизиторский голос с мексиканским акцентом:
— Комиссариат. Лейтенант Динго Канэ слушает… Что??! Выезжаем немедленно!!
Что именно сообщила ему Летиция, оставалось тайной недолго. Так как после этого звонка (когда Дин-Дон, словно сахарную кость, вырвал у дежурного офицера телефонную трубку), он явился в кабинет своего шефа и потребовал оперативную группу для задержания бежавшего главаря банды — Хромого.
— Вам известно место, где прячется Хромой? — недоверчиво рявкнул Брюкх, — И Вы сообщаете об этом только сейчас?
— Мне стало известно об этом минуту назад, комиссар, — с достоинством отвечал Динго, — И я прошу позволить мне самому проверить поступившие сведения.
— Лейтенант! Пока что начальник здесь я, — сурово напомнил Брюкх, — Я сам поеду на задержание.
— А если это ложный вызов? — изобразил сомнение Динго, — Вашей репутации совершенно ни к чему такой риск. И так болтают, что мы бездарно упустили Хромого, — Динго с очень большим трудом произнес это “мы”.
Брюкх взорвался потоком проклятий, в которых упоминался весь перечень адских мук и Кот Кошмар.
Переждав водопад бульдожьего гнева, Дин-Дон с самым невозмутимым немного высокомерным видом повторил предложение выехать по вызову. Теперь, это звучало так, будто он согласен принести себя в жертву.
Брюкх не мог возражать и направил свою опергруппу в распоряжение Дона Динго.
А в это время, летучие мыши, те самые, под руководством Летиции, организовали осаду цитадели и блокировали с помощью местных мышей все входы и выходы древней крепости.
Кошмар накануне просил их выследить преступника. Мыши подтвердили, что Хромой прячется в цитадели. Вот тогда и вступил в действие план, по которому Дону Динго гарантировалась медаль и благодарность в приказе.
Через два часа после выезда группы захвата всё безнадёжно запуталось, началось настоящее светопреставление, и лишь одно можно сказать было наверняка: Хромому не уйти от расплаты.
Больше никто ни за что не ручался.
Кроме Питера Лиса, но адвокат помалкивал, не вмешиваясь во всеобщий галдеж. Он пил кофе на чердаке у своего друга-кота, а их жёны сплетничали в гостиной. Перемывая косточки всем полицейским ищейкам, лиса и кошка шептались, заговорщицки хихикая.
А поговорить было о чём. Из уст в уста передавались подробности героико-эпического фарса разыгранного полицией в исторических декорациях.
В цитадели действительно разыгралось представление достойное римских гладиаторов и героев Шекспира. Потому что, отправив на задержание преступника Дона Динго, Брюкх не мог найти себе места. Стены комиссариата стали слишком тесны для вулканической энергии бульдога, а когда Брюкх, на секунду представил, что его конкурент может добиться успеха там, где потерпел поражение сам Брюкх — у него чуть не случился сердечный приступ. И через четверть часа после отъезда первой оперативной группы, бравый комиссар в сопровождении своих верных оруженосцев — инспекторов Пинчера Пинчерсена и Такса Доббсена — выехал следом.
Началась длительная осада цитадели.
Комиссар всё-таки опоздал: Динго уже преследовал преступника, когда Брюкх прибыл на место. Долгая гонка по коридорам и подземным ходам описанию не поддается, и всё же некая бесстрашная журналистка рискнула последовать за стражами порядка и составить наиболее сенсационный и точный материал обо всех этапах преследования и отчаянного сопротивления главаря бандитов.
Торжественность полной победы слегка нарушила пожарная машина, вызванная неизвестно кем в помощь следствию.
Когда Дон Динго вытащил наполовину загрызенного обезвреженного преступника (Такс Доббсен тоже оказал существенную помощь в задержании главаря), пожарные почему-то решили, что в подвалах цитадели бушует огонь, а собаки спасают пострадавших. Поэтому, в чёрное отверстие подземелья направили мощную струю воды… И оттуда послышался захлебывающийся лай вперемешку с непечатными выражениями — лай комиссара Брюкха, спешившего по пятам за преступником и своим конкурентом Динго.
Мокрого бульдога, Хромого, и слегка повредившего правую лапу Динго, увезла машина скорой помощи. В больнице, и после в полиции, эти трое, несомненно, продолжили выяснение своих непростых отношений, но подробности не попали на страницы газет, а потому остались за кулисами. По крайней мере, до суда над бандой наркоторговцев.
А в воскресенье господин мэр на торжественном смотре полицейских подразделений зачитал указ о награждении военных и штатских лиц, отличившихся в борьбе с этой опаснейшей бандой, благополучно обезвреженной в рекордно короткие сроки.
При упоминании “штатских” Брюкху уже стало нехорошо (комиссар вообще плохо чувствовал себя в последние дни — у него разыгрался острейший бронхит от проглоченной тонны холодной воды).
Когда мэр вручил медаль Дону Динго, который принял её совершенно как должное и не сменил надменного выражения своей острой носатой морды, Брюкху стало ещё хуже. Он злобно скрежетал зубами, и почти не заметил, что сам награжден внеочередным отпуском для поддержки здоровья, а работа его отдела отмечена почетной грамотой и премией (ящиком фирменных мясных консервов).
Но когда господин мэр стал распространяться о гражданском мужестве и большой роли скромных жителей Копенгагена в помощи полиции, когда на трибуну поднялась портовая шавка Зизи и громко стала рассказывать, о своём участии в деле, причём, её визгливый лай восторженно повествовал о каком-то сыщике из породы кошачьих… Брюкху стало совсем плохо.
И когда в буре аплодисментов и приветственных криков потонул хриплый кашель бульдога, на трибуне возник этот самый любимец публики, представитель породы кошачьих, во фраке с ослепительно белой манишкой.
Кот Кошмар выдержал паузу. (Ровно столько времени ему понадобилось, чтобы отыскать своими нахальными желтыми глазами полицейского комиссара и подарить ему взгляд Монте-Кристо, только что вернувшегося со своего Острова Сокровищ и наслаждавшегося покоренным Парижем.)
Находясь на вершине своей мести, Кошмар сказал краткую речь о том, что он и дальше надеется помогать полиции по мере своих скромных сил, и получать от сотрудничества с ней удовольствие подобное тому, что выпало на его долю сегодня. Для него это великая честь.
Мэр вручил Коту Кошмару орден за заслуги перед родным городом, с чувством пожал ему лапу, взял кота на руки и поднял повыше, показывая всем людям образец доброго гражданина.
Кошмар мурлыкал и улыбался, думая про себя, что этот орден принадлежит на равных ему и его лучшему другу Питеру — режиссеру сегодняшнего спектакля.
Не говоря уж о том, что если бы Дин-Дон, имевший свободный доступ к сейфу с приказом о награждении, не пожелал внести туда вместе со своим именем имя Кота Кошмара, вряд ли сегодня было бы так весело на смотре внутренних войск и полицейских подразделений.
Не будем говорить, в какую сумму обошлась приятелям помощь Дин-Дона. Как сказал Питер, игра того стоила. Не стоит также заострять внимание на том, каких усилий и настоящей жертвы со стороны Кошмара потребовало алиби Дона Динго, ведь кот, поступившись своим честолюбием, сдал полиции главаря банды и даже близко не подходил к цитадели, пока арестовывали его самого дорогого преступника, такого симпатичного молодого человека — Хромого.
Максимум на что хватило кошачьей ревности, это на то, чтобы сказать жене: как хорошо, если бы… И Майка, поняв с полуслова, сговорилась с фрау Елизаветой Лис, и вдвоём они вызвали пожарную машину, вступившую в битву так вовремя…
“Нет, что хорошо кончается — всегда хорошо, — думал Кошмар, позируя Клерхен для фотографии. — Полиция этот день надолго запомнит, не будь я кавалер ордена “За заслуги перед родным городом”! Так-то, дорогой комиссар, отправляйтесь в свой отпуск, плавно переходящий в пенсию! Но полиции я более не помощник — с таким комиссаром, как Дин-Дон Инквизитор, особо не развернёшься. Постараюсь красиво уйти в отставку. Конечно, только как детектив-одиночка. А в остальном… Жизнь прекрасна, и она продолжается. Ура! Надо славно погулять по поводу праздника…”
Так думал Кошмар, уезжая в машине мэра на банкет, проходивший в самых высоких кругах. Это была полная победа гениального плана скромного адвоката, хорошо известного в Копенгагене и за его пределами.

Сбежав с банкета раньше, чем он сам рассчитывал, Кот Кошмар встретился с Питером и, дружески беседуя с ним, шёл домой.
Шли друзья не торопясь, делая зигзаг, как только на их пути встречалось очередное кафе или закусочная. Они дали себе обет не пропустить ни одного подобного заведения, и в каждом выпить за здоровье вороны Клерхен, познакомившей их. (Сама журналистка осталась на приеме в мэрии: готовила вместе с подругой статью светской хроники и угощалась за счет городских властей.)
Увы, кафе по дороге к дому Кота Кошмара, где победителей ждали любимые жёны, попалось всего десяток, не больше. Кот и лис пьяны были в основном от успеха, но всё-таки немного пьяны. Этим и объясняется факт, что Кошмар не сразу узнал толстого серого в полоску кота, дружески окликнувшего их на улице.
Три секунды посмотрев на пришельца, Кошмар обрадованно мяукнул:
— Шкет, это ты что ли? Вернулся! Деревенская идиллия надоела?
— Угу. Я, это, соскучился по городу. Недогулял каникулы и вернулся.
— Молодец! А остальные наши?
— Бесхвостого я не видел, а шакалы Бранко, по-моему, в городе.
— Отлично, — обрадовался Кошмар. — Кстати, Шкет, познакомься: это Питер — отличный парень, слов нет. Адвокат.
— Очень приятно, — пробурчал Шкет, недоумённо присматриваясь к Кошмару. — Слушай, предводитель, чего это у тебя? — он кивком указал на розетку ордена, украшавшего грудь Кошмара.
Кот скромно опустил глаза.
— Да это так… Потом объясню.
— А по-моему, так это — почетный орден, как у ветерана войны, — с завистью протянул Шкет.
— Всё может быть, — подтвердил Кошмар. — У нас вообще много перемен, за время пока вы отдыхали и прохлаждались по своим деревням.
— Расскажешь?
— Чуть позже. Соберёмся, как-нибудь, и поговорим. Передавай ребятам привет, кого встретишь.
— Передам, — пообещал Шкет, провожая Кошмара и лиса глазами. — До скорого!
— Пока!
— А правда, герр Кошмар, чем Вы думаете заняться теперь? — спросил лис, через пару минут.
— Даже не знаю, герр Питер. Буду писать мемуары.
— О нашем расследовании?
— Нет, я начну со своего детства. Поверьте, мне есть что вспомнить.
Лис усмехнулся:
— Я верю. А не хотите, пойти ко мне в компаньоны?
— Это предложение крайне заманчиво, — помедлив, ответил Кошмар, — Признаться, я ждал от Вас этих слов.
— Так за чем дело стало?
— Видите ли, герр Питер…
— Просто Питер, — уточнил Лис.
— А, другое дело. Тогда, друг мой, завтра я выхожу на работу и постараюсь хоть отчасти отработать ту услугу, которую Вы мне оказали сегодня. Я вижу кафе…
— Я тоже. Идём, и окончательно выпьем на брудершафт.
— И за здоровье несравненной Клерхен!
— Обязательно. За здоровье Клерхен, и за успешный конец операции!
— А также, за начало всех наших новых совместных дел.
— Именно, за начало! Так идём же. Вперёд, Кошмар!
— Вперёд!