Елена Крыжановская

ГОД ОДУВАНЧИКА

МАЛЕНЬКАЯ ПОВЕСТЬ

Что-то странное происходит сегодня. Сегодня, шестнадцатого августа, вот уже последние полчаса.
Я, похоже, "перечиталась" Астрид Линдгрен и теперь мне жутко хочется марципанов. Но это как раз не странно. Вкусная вещь, почти экзотическая. Миндаля у меня нет, естественно, зато на столе стоит тарелка уже расколотых грецких орехов. Сойдёт! Всё равно надо их перебрать — там осколки скорлупы и ядрышки вместе.
И вот, я сижу на кухне, перебираю орехи. Совершенно безобидное занятие. Только странно — высматриваю в тарелке съедобные кусочки, а деревянистые перегородки и скорлупу выбрасываю, и кажется, будто достаю крупинки золота из размельчённой горной породы.
Чего эта мысль ко мне прицепилась? И орехи уже закончились, а мысль бродит. Ненавязчиво. Размешиваю в горячей воде желе — и с чего вдруг? — гостей не жду, просто захотелось сделать, — а смотрю, как на дне кружится ещё нерастаявший сахар и желатин, и думаю про золотой песок. Прямо вижу большое круглое решето, в котором золотоискатели промывают золотоносную породу.
Что всё время об этом?
Я почувствовала, как меня потихоньку берёт за горло идея.
— Здравствуйте!
Только этого мне не хватало. Я обернулась на голос и увидела их. Прямо здесь, у себя на кухне. Конечно, я узнала их сразу же. Моментально.
Четверо: трое мальчишек и девочка на голову выше их по росту. Кому по двенадцать лет, кому десять. Нет, даже меньше. Самому маленькому, наверное, восемь.
"Что им от меня надо?" — тоскливо подумала я. Потому что, прощайте марципаны и мирные дни. Не будет теперь мне покоя. И я уже почти поняла, что им надо. Ведь я их узнала. Это герои моей новой повести, о существовании которой я совершенно не подозревала ещё пару минут назад. Нет, если уж мысли о золотоискателях вмешиваются в миску с фруктовым желе — добра не жди. Это не просто так!
— Здравствуйте, — повторила девочка.
— Здрасьте…
Им-то что, ничуть не удивлены, что появились здесь прямо из ничего, а мне разбираться с ними.
— Можно подумать, вы недовольны нашим визитом, — заметил толстый мальчишка в очках. У него был вид жуткого отличника и при этом выдумщика.
— Только вас мне и не хватало, — ответила я.
Не особенно расстроено сказала, но честно. Они все заулыбались.
— Что за мода, врываться в чужие дома, а тем более, в мысли? — спросила я.
— Разве это чужие? Ты же наш Автор, — ответил очкарик.
— С чего вы взяли?
— Ты нас сама выбрала. Только что.
— Я… ничего только что не выбирала, — возразила я. — Вы сами нагло явились.
— А про золото думала?
— Думала. Ну и что?
— Ничего. Всё сходится. Мы вот тоже подумали. Все одновременно. В одну и ту же секунду представили себя золотоискателями. Нам этого вдруг захотелось.
— Всем?
— Да.
Очкарик вполне серьёзно смотрел на меня. От этого пристального взгляда во мне постепенно нарастало раздражение и сопротивление. Почему этот мальчишка считает себя вправе решать за всех, что им делать? А он, не смущаясь, продолжал наступать.
— У нас совпали какие-то излучения мозга. Поэтому, мы здесь. Отправляй нас в Приключение, раз ты автор.
— Здра-асьте! — возмутилась я. — Какие ещё приключения? Вы играли себе вместе, вот и играйте дальше, а я тут при чем?
— А игра при чем? — возмутился в свою очередь темноволосый круглолицый очкарик. Он совершенно не выглядел маленьким мальчиком, а был похож на профессора, несмотря на торчащие уши и редкую россыпь веснушек на курносом носу. — Всё всерьёз! — заявил он мне. — С мыслями не шутят!
— Слушай, ты, вундеркинд, — огрызнулась я. — Ты, может быть, объяснишь всё подробно и чётко? Только, пожалуй, я сяду.
— А Вальку все и зовут Вундеркиндом, — вмешалась девочка. — Так что вы правы. Он ужасный зануда.
— Сама зануда! — Вундеркинд сжал кулак, но даже замахиваться не стал, только посмотрел вверх. Ростом он был по плечо девчонке, и она так надменно глянула на него с высоты, как на малыша, что Вундеркинд покраснел и стал теперь совсем не похож на профессора.
— Мы с одного двора, — продолжала объяснять девочка. — Я — Викки. Мы с Валькой вместе играли. Конечно, не только с ним… много ребят… Он всегда выдумывает, не обращайте внимания. Вообще, он умный и умеет всякую технику чинить и изобретать. Он рассказывал сегодня о том, как много людей на свете. А чтобы совпали мысли, и в одну секунду на одной волне, на одном языке люди подумали одинаково — это единицы во всём мире. Труднее, чем выиграть миллион в лотерею. А я сказала, что запросто могу подумать как он, и — видишь?!..
Викки с полным торжеством показала приятелю язык. Вундеркинд буркнул "воображала!" Потом его тёмные круглые глаза сквозь очки уставились на меня. Вопросительно.
— Так как же? Поняла?
— Угу, — кивнула я. Скептически кивнула, словно не замечая перехода на "ты". Нужно было показать, что я уже давно всё про них поняла, пусть не сомневаются. И взглядом прошлась по шеренге. — Вы, значит, все вместе играли и…
— Нет, — возразил Вундеркинд. — Они сами по себе (кивнул на своих спутников) и ты тоже. Просто совпало. Год Одуванчика.
— Что? — не поняла я, но внимание моё отвлёк другой мальчик, самый маленький. Он чихнул, и я, забыв о Вундеркинде, повернулась к нему.
— Будь здоров.
— Ага, — радостно кивнул он.
Я изучающее посмотрела на замурзанное создание в красной майке. Мальчик был белобрысый, но при этом смуглый и кареглазый.
— Тебя как зовут?
— Юла. — Малыш вдруг засмущался. — Это я раньше букву "р" не говорил, потому так прозвали.
Он нажал на "р", объясняя, чтобы мы не подумали, будто он и сейчас не умеет её говорить. Я сказала, что всё поняла, даже то, что вообще-то он Юра. Юла снова сказал "ага" и кивнул:
— Да, вообще-то, Юркас.
Я очень люблю Прибалтику, (в которой, правда, никогда не бывала) поэтому взглянула на Юлу с пристрастной симпатией.
— А из какого ты города? — спросила я.
— Из Паланги.
— Это в Литве? — встрял Вундеркинд.
Я только завистливо вздохнула:
— У моря…
— Да, — ответил сразу обоим Юла. — Мы играли в дюнах с мальчишками. Это на берегу моря. Искали кусочки янтаря в песке. Они жёлтые, как солнце. И я, когда нашёл вот это, подумал… — Юла разжал кулачок. На его ладошке золотился кусочек янтаря. Прозрачный, с молочно-матовыми вкраплениями. — Я только подумал, и теперь здесь, — развёл руками малыш.
— Так же как и я, — сказал ещё один мальчик, четвёртый "персонаж". — Я читал книжку…
— Про золотоискателей? — спросил Вундеркинд, явно собираясь уточнить, какая именно была книжка, и, конечно, сообщить, что её он давно прочёл.
Но мальчишка покачал головой:
— Нет, учебник. Мысли, естественно, ушли на другое, и…
— Зачем учебник? — удивился Юла, опередив мой вопрос. — Каникулы же.
Мальчик нахмурился:
— Разве? У нас занятия начинаются с середины августа. И, по-моему, во всех школах так.
— Ещё чего выдумал, — возмутилась Викки, — у всех, с первого сентября!
— А… — грустно сказал он. — Понимаю. Конечно, с сентября.
Его грусть была мне вполне понятна. Неясно другое. Мальчишка выглядел как-то странно. В новой заграничной футболке, с большими электронными часами на руке, слишком нарядный какой-то. В таком виде он дома, завалившись на диван и задрав ноги кверху, читал книжку? Сам мальчишка был симпатичный — стройный, светловолосый и голубоглазый — настоящий прибалт, в отличие от Юлы. Или швед…
— Тебя как зовут?
— Питер, — с паузой ответил он. — Питер Нильс.
— И откуда тебя принесло? Из Стокгольма?
— Да нет, из Женевы. — Он улыбнулся: — Заметно?
— Вообще-то, да, — ответили мы.
Тут я спохватилась.
— А ты же говорил, на одном языке все должны были думать, — прицепилась я к Вундеркинду. Довольна была, что есть к кому придраться в этой дикой истории. Тем более что Вундеркинд растерялся.
— Ну… он, значит, по-русски думал.
— С чего бы вдруг?
— А на каком языке я должен думать, — вмешался Питер Нильс из Женевы, — если я в Ленинграде…м-м-м… в Санкт-Петербурге родился! Мы три года в Женеве живём.
— Так бы и сказал, — улыбнулась я. — А то "Питер"… и почему Нильс?
— Нельский был раньше. У нового папы фамилия попалась похожая — переделали, чтобы по-местному звучала. То есть, по-тамошнему.
— Понимаю. Но тебе-то почему так отчаянно захотелось на золотой прииск? Не мог о чём-нибудь другом думать?
Питер очень знакомо пожал плечами:
— Так получилось…
Этот диагноз был мне совершенно ясен. Авантюристы!
— И что мне с вами делать? — спросила я.
Все взгляды, да и мой тоже, разом повернулись в сторону Вундеркинда. Он даже слегка покраснел.
— Отправь нас в Приключение.
— Как?
— Ты же Автор, — с упрёком сказал он мне. — Дай нам ключ.
— Чего? Какой ключ, и где я его возьму, интересно?
— Почём я знаю? — огрызнулся Вундеркинд-Валька. — У тебя есть! Это пароль какой-нибудь или задание… что-то такое, отчего мы попадём на место, о котором мечтали и, главное, сможем вернуться обратно. Скажи что-нибудь!
Я приблизительно поняла, что ему надо. Но что я могла сказать? Я не знала. И думала о другом. О том, что скажут в их семьях, и сколько продлится их Приключение?..
— Месяц, я думаю. Или больше, — откликнулся Вундеркинд.
Я и раньше видела, что он внаглую читает мысли, но делала вид, будто не замечаю.
— А родители не заметят, — продолжал он, успокаивая меня. — Ты можешь так сделать, что мы вернёмся в ту же самую секунду, как исчезли. Думаешь, нас сейчас ищут? Никто не заметил даже! И не заметит, сколько бы мы ни странствовали. Такой эффект.
— Это что, как машина времени, что ли? — недовольно спросила я. — Нет, ребята, это вы не по адресу. Эффекты, радиоволны, одномоментность присутствия, скручивание времён и пространств, смещение меридианов, это всё не ко мне.
— А Теория Невероятности? — спросил Валька. — Можно подумать, что "Четырёхлистник" не ты написала.
— Не написала, а напишу, — с достоинством возразила я. — Ещё только через год или даже… А как ты…?
Ухмылка Вундеркинда была так уничтожающе снисходительна, что я умолкла. Выражение его лица подтверждало тот вопиюще дискриминационный факт, что герои зачастую знают куда больше своего Автора. Но я твёрдо сказала о другом:
— Я ничего в таких эффектах не понимаю и патологически ненавижу фантастику.
Мои путешественники заволновались.
— А как же "Питер Пэн", "Якорное поле", "Братья Львиное Сердце", которых ты обожаешь?! — яростно выпалил Вундеркинд. — Это что??
"Я глубоко тронута вашей любезностью, — отчётливо, специально для него подумала я. — Но вам это не поможет!"
А вслух сказала:
— Нашёл примеры! Они — совсем не фантастика. А ты балда, если не понимаешь!
— Ещё обзывается! А почти взрослая! — обиделся Вундеркинд. — Это ты должна понимать…
— Именно что "почти", — отрезала я. — Иначе, вас бы здесь не было!
— Точно, — вступился Юла. — Взрослые про такое не думают.
— "Золото" и "Приключение" для них не бывает одно и то же, — добавил Питер.
— И ничего я не должна понимать, — окончательно подвела итог я. — Раз ты "Вундеркинд", мог бы заметить, что взрослые, обычно, в ваших фокусах вообще ничего не понимают!
— Валька, извинись! — Викки толкнула моего уважаемого оппонента локтем.
Опустив голову, Вундеркинд только сопел и молчал.
— Почему в наши головы приходят ежесекундно тысячи мыслей, а совпала именно эта? — помолчав, спросила я.
Вундеркинд тотчас забыл о ссоре и принял важный вид.
— Конец тысячелетия идёт, слыхала небось? Время торопится. Все меридианы и волны смешались в кучу, потому и получилось. Где-то короткое замыкание, вроде молнии. Год Одуванчика.
— Да что это значит, в конце концов, этот ваш год? — раздражённо спросила я. — Когда он, где и по какому календарю?
Они переглянулись. Вундеркинд растерянно поправил очки.
— Ах, так? — сказала я. — Ладно. Отправляйтесь в своё Приключение, куда хотите! Я ни за что не отвечаю. Я знаю, куда вас занесёт, но не знаю, что с вами будет.
— Мы тоже не знаем и знаем, — откликнулся неугомонный Вундеркинд. — Там будет лес. Америка.
— Канада, — уточнила я. И вздохнула. — Значит, договорились? (Я больше не злилась, а беспокоилась за них.) Я буду следить за вами, но если что случится — помочь не смогу. Сами сказали, что я — Автор. Значит, я не участвую наравне с вами. Только смотрю. Это не сказка, и я не волшебница. Будете сами разбираться на месте. И выпутывайтесь, как знаете.
— Хорошо, — согласились они.
— А с языком как разберётесь? — усмехнулась я. — Английским все владеете, или хотите "как в сказке"?
— Как в сказке, — попросил Юла. — Ты ведь можешь сделать, чтобы мы просто всё понимали?
— Могу.
— Она вообще всё может, — ехидно вставил Вундеркинд. — Только изменить ничего не сможет, да и отказаться от нас, вообще-то, не имеет права. Так что мы зря разговариваем. Могли давно быть на месте…
— Ты слишком умный, — ласково сказала я. — Это к добру не приводит…
Вундеркинд насупился.
— Ключ давай!
— Да пожалуйста! — хмыкнула я. — Бери! Вы отправитесь сейчас в своё путешествие. И что бы ни было, не сможете вернуться оттуда, пока не узнаете, что оно такое этот ваш "год одуванчика". Вот!
— Как мы узнаем? — спросила Викки.
— Не моё дело. Как хотите, так и узнавайте, — безжалостно ответила я. — Сами всё придумали, а мне отвечать за вас? Не выйдет!
— Нечего за нас переживать так сильно, — сказал Вундеркинд. — Не маленькие. Разберёмся.
— Ну уж, "не маленькие", — улыбнулась я.
— Как раз подходящий возраст!
"Да, золотое время юнг", — некстати вспомнила я.
— Вот именно, — подтвердил Вундеркинд, отвечая на мою мысль. — Позаботься, чтобы мы были прилично одеты, когда попадём в дикую чащу.
— Раскомандовался! Как задумали, так и будете одеты, при чём здесь я? Ладно, сядьте перед дорогой… Не знаю, как, но раз вы сюда добрались, то скоро очутитесь и в другом месте. Там, где вас ждут. За тысячу-тысячу…
Ну вот, извольте. Их уже нет. Я снова одна на кухне. А мои четыре Алисы, вероятно, находятся там, где хотели. В Стране Чудес… Ну, тем хуже. Я предупредила, что никаким волшебством обеспечить их не смогу. Они хотели "по-настоящему", вот пусть теперь выпутываются. Влипли они точно по-настоящему. Я им не за…
Нет, я, конечно, завидую. И немедленно отправляюсь вслед за ними.
Только кусочек янтаря — каменного солнца остался лежать на кухонном столе. Там, где положил его мальчик Юла. Это подарок.
Тёплый камень мигает золотой искоркой. Хитро.
Конечно, я не могу бросить без присмотра своих путешественников. Я должна быть с ними. Это такая невероятная редкость, чтобы у людей совпала мысль на одной волне. Только не понимаю, при чём здесь золото…

(конец фрагмента)

НАПИСАТЬ АВТОРУ ПО ПОВОДУ ПОЛНОЙ ВЕРСИИ