Елена Крыжановская

Эпиграф: "Мы помнить будем путь в архипелаге,
Где каждый остров был для нас загадкой…"
(Владислав Крапивин. "Острова и капитаны". Книга третья: Наследники)

СОДЕРЖАНИЕ:

Дождь (вступление)
Глава 1 Прапрапраправнуки Дюма
Глава 2 Коробка спичек и мяч
Глава 3 Лестница
Глава 4 За окном
Глава 5 Новый знакомый
Глава 6 Хозяева леса
Глава 7 Большой карьер
Глава 8 Город Трёх Лиц
Глава 9 Площадь Стэллы
Глава 10 Ярмарка ненужных вещей
Глава 11 Шхуна "Мурена"
Глава 12 Тайны "королевского выбора"
Глава 13 Буря протеста
Глава 14 В башне у Звездочёта
Глава 15 Операция "Сейф"
Глава 16 Судовой журнал штурмана Фроста
Глава 17 Нарима
Глава 18 Странное послание
Глава 19 Солонка изнутри и снаружи
Глава 20 Обед в "Солёной треске"
Глава 21 Дуэт для нервов и клавесина
Глава 22 Галерея Хаоса
Глава 23 Детям до 16 лет…
Глава 24 Обходной манёвр
Глава 25 Привидение на камбузе
Глава 26 Телеграмма на 21-е
Глава 27 Штормовое предупреждение
Глава 28 Урок географии Побережья
Глава 29 Ущелье Звёздных скал
Глава 30 Костёр на камнях
Глава 31 Тревожные вести
Глава 32 Отклонение от курса
Глава 33 Радужная Улитка или Остров Наоборот
Глава 34 На площади Радуги
Глава 35 Сказка из сундучка
Глава 36 Вилла Девяти мавров
Глава 37 Закон о кровной принадлежности
Глава 38 Неожиданный свидетель
Глава 39 Сокровище десятого мавра
Глава 40 Нимботуко — земля лис
Глава 41 Сиреневый остров
Глава 42 Путь в лабиринте
Глава 43 Замкнутый круг
Глава 44 Цепь между мирами
Глава 45 Встречный румб ветра
Глава 46 Чёрные корабли
Глава 47 Положение в Городе
Глава 48 Магистр Тантрим
Глава 49 Арифметика дружбы
Глава 50 Обычный солнечный день

Дождь (вступление)

Бывают такие дни, когда идёт дождь. Есть такие дожди, особенно, в конце лета или весной, когда кажется, что земля и небо становятся ближе, сшиваются серыми водяными нитями, и ты чувствуешь их нервное натяжение. И слышится эхо от звона лопнувших струн, зовущих в далекие страны. Эхо приплывает с дождем, прилетает с ветром, шуршит в кронах деревьев.

Это голос Дороги, которая ищет себе компанию. Это песня странников и дождевых пилигримов, которые любят дождь больше солнечных дней. А сидя дома у камина в плохую погоду и слушая песнь ветра в трубе и грохот грозы, жалеют, что они не в Дороге в такой момент. И никогда бы не удивились, если бы к ним в такой вечер постучали незнакомые гости.

Итак, шёл дождь…
****

— Что ты делаешь, Ришка?

— Не мешай, я рисую окно.

— По-твоему, сегодня получится?

— Неизвестно, скоро узнаем. Шурчик, ты нашёл спички?

— Я не знаю, тут ничегошеньки не разглядишь. Можно, я зажгу хоть одну?

— И не думай! Вдруг это будет та самая?

— Ришелье, а что будет, если мы залезем куда-нибудь не туда и не сможем вернуться?

— Ты что, боишься?

— Я-то нет, но ты же девчонка!

— Что же мне теперь делать? Тут оставаться? Окно ведь скоро откроется.

— Да ну? Пусти посмотреть!

— Детям до шестнадцати лет сюда нос совать запрещается.

— Ну, Маришар, ты зануда!

— От точно такого же слышу!

Глава 1

Прапрапраправнуки Дюма

Есть люди, которым очень подходят их имена. Прямо смотришь, и понимаешь, что никем другим, кроме Васи, Маши, Пеппи или Джонсона эти люди и быть не могут. Но иногда — совершенно иначе. И тогда приходится собираться совету племени и присваивать людям новые, заслуженные в бою имена. Тут уж выбираются подходящие, или сильно трансформируют то, что есть. Так было и в этот раз: слишком привычные "мирные" имена не годились буйному фантастическому характеру близнецов Дюминых.

Поэтому, Сашенькой и Мариной их называли один только миг в жизни, когда бабушка решила сделать им новые документы, взамен пропавших после аварии. И какое отсутствие воображения проявилось у бабушки, ровно столь же сильная волна противодействия окружающих награждала Дюминых всё более изощрёнными прозвищами.

Чему они сами немало способствовали.

Пока их носило по волнам житейским в качестве Альчика (или Санчика) и Маришки, (а потом просто Ришки) было не так уж странно. Но пришло время школьных штормов, где выживают сильнейшие. И, за прекрасный двойной удар, сбивавший с ног любого обидчика-акселерата начиная с шестых классов и выше, близнецы получили прозвище Дубль-Дюм, крайне льстившее их самолюбию первоклашек. Позже девчонки прозвали Ришку — Ришарчиком или Ришариком от чего Шурчик автоматически превратился в Шарика.

Так Шариком и Ришариком их звали довольно долго, пока на уроке литературы во втором классе не был задан Шурику Дюмину сакраментальный вопрос: какую книжку ты прочёл за лето и вообще, какие книги тебе нравятся?

На что Санчо, он же Шурин, чистосердечно ответил:

— Больше всего нам…

(За это неизменное "нам" и "мы", вместо "я" и "мне" в официальной речи, Шурчика иногда звали Александр II, Дюмин). Говорил он, почти всегда не спеша и вдумчиво, что усиливало оттенок монархичности в его ответах. Но сейчас класс просто выпал в осадок, несмотря на урок литературы, а не химии. И первой (что редкость!) потонула учительница. Потому что свет очей её, Сашенька Дюмин выдал:

— Больше всего нам нравятся сказки нашего прапрапрадедушки. Вот одну из них недавно повторяли по телевизору, а другую мы как раз читали в каникулы.

— Как интересно! — умилилась учительница. И на свою беду уточнила: — Надеюсь, ваш дедушка пишет не слишком короткие сказки? Ты ведь знаешь, нормы чтения у меня не маленькие. Ну-ка, скажи, как называется ваша книжка?

— Двадцать лет спустя, — чётко ответил Шурчик.

Его сестра приглушённо фыркнула, глядя как глаза их классной руководительницы становятся вне всяких норм, даже несмотря на рамки очков, несколько сдерживающих их стремительный рост. Удивление учительницы можно понять, современные школьники в большинстве своём не так уж много читают.

— Т-ты име-ешь в виду "Двадцать лет спустя" Александра Дюма? — заикаясь, уточнила классная.

Шурчик невозмутимо кивнул и в доказательство вытащил из портфеля толстенную, тяжелую книжку, способную стать орудием убийства даже в слабой детской руке. Кстати, вытащил не из своего портфеля, а из портфеля сестры. Но к прапраправнучке великого писателя вопросов уже не было. Что летом читали Дюмины, и к чему это чтение привело, и так было вполне ясно.

Привело это, в частности, к тому, что Ришка-Маришка к третьему классу окончательно эволюционировала в Ришелье, где и задержалась надолго. Прозвище имело и второй смысл: "Ришелье" — тот, кто хорошо и быстро принимает решения. На уроках алгебры оно принимало оттенок завистливого осуждения. Это стало нарицательным прозвищем "зубрилам от завистников", в том числе и главной "решалке" — Марине. Шурчик математическим талантом не отличался, поэтому остался более доступным простым согражданам по классу. И Александром II его больше не звали. Говорили: Дюма-внук или Александэр, уж совсем по-взрослому.

Ришку за глаза тоже называли "внученькой" или Дюмовочкой, но (памятуя о страшном дубль-ударе) знакомством с выдающимися личностями гордились и Дюминых уважали.

Между собой близнецы жили дружно и реагировали на взаимные шпильки со стойкостью йогов, привыкших спать на гвоздях. Сестра обожала напоминать брату, кто тут на полчаса старше! А Шурчик в семейном кругу всё чаще называл Марину "муреной". Но сестра на морское, то есть на правильное прозвище не обижалась, поэтому в основном вела в счёте: один — ноль.

Особое расположение вызывало в окружении близнецов именно то, что они — близнецы, а не то, что фантазёры и где-то почти французы. Дюмины ходили в школу при детском доме и жили, соответственно, в детском доме. Их родители погибли в дорожной аварии, когда перевернулся автобус, врезавшись в грузовик. Они-то как раз ехали в кузове грузовика: перевозили мебель на новую квартиру.

Так говорила бабушка; до пяти лет внуки воспитывались у неё. И, несмотря на то, что бабушка, папина мама, переназвала внука Сашей в честь сына, а внучку Мариной в честь себя, уничтожив, как будто, влияние невестки, но "королевский выбор" её не радовал, и близнецов она так и не полюбила. Бабушка не одобрила ни ранний (с её точки зрения) брак сына, ни его выбор, и через несколько лет, решив уехать жить зарубеж, она без угрызений совести пристроила внуков в элитный детдом.

Близнецы, как и все вокруг, знали эту историю, но, в отличие от большей половины воспитанников, на трагической и одновременной смерти родителей не настаивали. Многие дети искали такого объяснения, ведь никому не хотелось считаться брошенным. Но в группе на Дюминых смотрели с несколько кровожадной завистью: у них ведь не только родовая фамилия есть настоящая. Их действительно когда-то любили и потеряли не по своей воле. Все ведь знают, нет таких дураков, чтобы от близнецов отказаться. Их всегда можно продать. И в семью, и для опытов… они идеальные доноры: четыре одинаковых почки, два сердца… Раз они здесь, значит, у них и правда когда-то была семья.

Сознание этого утешало и самих близнецов в трудные времена.

Глава 2
Коробка спичек и мяч

Однажды, весь детдом водили на экскурсию в зоопарк.
"Смотреть на братьев по разуму", — как едко высказался Мишка из седьмой группы.
— Скорей уж на товарищей по несчастью, — философски возразил Шурчик Дюмин. И в чём-то он был прав.
Во время прогулок по городу более старшие ребята всегда норовили сбежать в самостоятельный рейд. Шуры-Муры, то есть близнецы Дюмины таковыми считались, ведь им было уже почти тринадцать! Но в зоопарке куда, особенно, убежишь? Вокруг забор и решётки. Тем более все удивились, когда близнецы исчезли буквально в никуда, хотя только что были рядом по уверениям двадцати очевидцев.
Сами ребята тоже были крайне удивлены, когда, зайдя за автомат с газировкой, простояв там буквально пятнадцать минут и вернувшись к своим, они обнаружили, что уже вечереет, и все воспитатели сбились с ног, разыскивая их целый день. Оправдания, что они всего лишь хотели купить мороженного, не принимались: раздражённые воспитатели твердили, что никакой тележки или киоска поблизости не было, никто его не видел, и нечего выдумывать и прикидываться овечками!
Близнецы ничего не понимали, но менее чем остальные. Однако, от объяснений и постройки теорий стоически уклонялись. За что были строго наказаны: всю неделю брат и сестра дежурили на кухне, а в субботу, когда послушные дети снова отправились на экскурсию, (на этот раз в музей естествознания, смотреть чучела), непослушные Дюмины были оставлены одни. И, дабы чего не натворили, закрыты в подсобке. Впрочем, там всё было устроено для жизни, только тесно.
Потом пошёл дождь. Несколько раз громыхнуло где-то за дальними новостройками, и в доме погас свет. Не случайно, а в целях безопасности: в грозу всегда отключали электричество, а сегодня в воспитательных целях это было особенно кстати.
Но темнота и одиночество близнецов нисколько не волновали. Они были заняты совсем другим: вычисляли время побега. И не куда-нибудь, а в настоящий загадочный мир. Ведь в зоопарке случилось то, о чём они никак не могли рассказать не только строгой директрисе, но и ближайшим приятелям, даже Мишке и Тане. Да они и сами толком не понимали, как всё случилось.
А произошло вот что.
Обойдя автомат с газировкой, Ришка хотела перебежать дорожку и купить мороженное: тележка под ярким зонтиком остановилась в двух шагах от их группы. Шурчик машинально последовал за сестрой (они часто поступали одинаково и не раздумывая шли друг за другом). Но этих-то двух шагов и оказалось достаточно для настоящего приключения.
Маринка остановилась на дорожке.
На зелёной скамеечке под деревом сидел маленький седой старичок со сморщенным лицом, крючковатым носом, но без длинной седой бороды, которая отлично дополнила бы образ настоящего звездочёта. Старичок кормил голубей — единственных свободных здесь живых существ. Он бросал им крошки левой рукой, а на правой ладони у него перекатывался гранённый зеркальный мячик, размером с большой апельсин.
Солнечные зайчики разбегались в разные стороны от странного мячика. Один попал Маринке в глаза, потом сел на носу, оценивая, вероятно, солнечную природу её веснушек. Близнецы не были рыжими, скорее тёмно-тёмно-русыми, но одинаково курносыми. И веснушки на этих носах водились, хотя и не слишком много.
Шурчик закрыл глаза ладонью, выставив козырёк от солнца.
— Добрый день, — одновременно поздоровались воспитанные вежливые дети с незнакомым человеком, не отрывая, однако, глаз от чудного мячика в его ладони.
— Потомкам великого сочинителя моё почтение, — откликнулся старичок, и дети должны были ужасно удивиться: откуда он знает их родовые связи с Дюма? Но они удивились совсем немножко.
— Скажите, пожалуйста, — поинтересовалась Маришка, — что это за прибор у вас в руках?
— Если не секрет, конечно, — добавил Шурчик.
— Отчего же секрет? — старичок равнодушно пожал плечами. — И зачем, непременно, прибор? Это обыкновенный зеркальный мячик. Не приходилось видеть?
— А… нет, так близко впервые, — в тон ему равнодушно протянул Шурчик. — А на что он вам?
— Шарик, что ли?
— Ну да, …мячик, — смутился Шурчик.
— Вертеть, смотреть и бросать, — непонятно ответил старик. И обернулся к Марине: — Хочешь подержать, девочка? Он не тяжёлый.
Ришка несмело протянула руку к мячику.
— А почему в нём что-то не то отражается? — удивилась она, внимательно глядя в плоские грани шара. — Здесь вокруг нет ни одного замка, даже картинки.
— Так ведь это зеркальный мяч. У него что снаружи, то и внутри, а что внутри, то и снаружи. Это такое зеркало, понимаешь?
— Нет, — честно вздохнула Ришка.
Старичок внимательно взглянул на неё, на мальчишку так же недоуменно помотавшего головой и хитро прищурился.
— Ну-ка, брось мячик в эту железку, — он указал на автомат с газировкой.
— Он же разобьётся, — испугались за шар ребята.
— Не волнуйтесь, отскочит и ни царапинки не будет, — уверил их старичок.
— Ладно…
Ришка перекатила шар из ладони в ладонь, крепко сжала и бросила в железный шкафчик. Автомат с газировкой дрогнул и пошёл волнами, словно стал прозрачным, и глазам открылась его внутренность, полная воды с пузырьками. Потом пузырьки исчезли, и стало видно, что вместо автомата в воздухе висит узкая открытая дверь, точнее дверной проём, а, может быть, и окно, короче — ход, ведущий неизвестно куда, в другой слой пространства. Старичок с достоинством встал и проследовал мимо ошарашенных близнецов. Заглянул в узкий проём с размытыми, как бы водяными краями. И сказал:
— До скорого свидания.
Ушёл в коридор другого пространства, где была видна удивительно зелёная трава с крупными цветами; на ходу оглянулся.
— Чуть не забыл! Мальчик, иди сюда.
Шурчик с опаской подошёл и взял у странного старичка обыкновенный спичечный коробок.
— Можете приходить, когда среди всех будут спички с красной головкой.
— Дедушка, вы мячик забыли! — воскликнула Ришка и быстро присела на краю пространства, пытаясь поднять сверкающий зеркальный шар. Но мячик увернулся и, подпрыгнув, вкатился вслед за хозяином в зеркальный коридор.
Чёткая дверь в пространстве становилась всё более водянистой.
— А как же мы!? — закричали дети.
— Зажжёте спичку, когда пойдёт дождь! А прежде нарисуете окно, какое хотите, и если увидите лестницу, можете приходить, — донеслось до них сквозь водяной слой.
Они ринулись к таинственному ходу, но руки наткнулись на гладкую железную стенку автомата с газировкой. Брат и сестра растерянно переглянулись. Шурчик посмотрел на коробок спичек в своей руке. Вдумчиво потряс его. Открыл.
Обыкновенные спички, с головками зелёного цвета. Шурчик хотел зажечь одну, но сестра остановила его:
— Подожди, время ещё не пришло…

ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ
НА ГЛАВНУЮ
НАПИСАТЬ АВТОРУ

Используются технологии uCoz